Дмитрий Донской и Сергий Радонежский

Благословлял ли Сергий Радонежский Дмитрия Донского?

Дмитрий Володихин о Куликовской битве.

Ряд современных историков утверждает, что никакого благословения князя на битву не было и быть не могло.
И трудно назвать их убежденность в этом чисто научной. Очень уж неудобно некоторым признавать роль Церкви в победе на Куликовом поле. Так было ли благословение?

Битва на поле Куликовом — одно из ключевых событий русской истории. Оно вошло в учебники, монографии, в живопись и литературу. И почти всегда историю о великом походе князя Дмитрия Ивановича на Дон сопровождает рассказ про то, как московский правитель получил благословение у Сергия Радонежского. Этот краткий, но величественный сюжет знаком миллионам людей. Его любят, его держат около сердца, о нем вспоминают с теплой улыбкой.
И вот в позднесоветское время появляется гипотеза: всё это выдумка, «церковная легенда». Что, в сущности, означает «поповские бредни». Да-да, именно так. Слов подобных не произносят и не пишут, но они подразумеваются. Форма, в которой была выражена идея гипотезы, — чисто научная, но суть ее, глубинная суть, очень далека от науки. Хотелось бы напомнить одно обстоятельство. Сильнейший сторонник подобного взгляда Владимир Кучкин опубликовал статью «О ро­ли Сергия Радонежского в подготовке Куликовской битвы» на страницах сборника «Вопросы научного атеизма» (1988).
С тех пор к чисто научной, на первый взгляд, полемике всегда и неизменно примешивается глухой подтекст, связанный с верой и безбожием.

Поездка в лесную обитель

Про визит государя московского в Сергиев монастырь повествует «Сказание о Мамаевом побоище».

Троице-Сергиева лавра. Э. Лисснер. 1907

Великий князь Дмитрий Иванович незадолго до отбытия войск в поход против Мамая ездил с Серпуховским князем Владимиром Андреевичем на поклон к Сергию Радонежскому. Правитель желал получить от игумена лесной обители благословение перед трудным и опасным делом. Сергий упросил князя отстоять Литургию, а затем — разделить трапезу. Князь, в замешательстве, просил Сергия отпустить его, «ибо пришли к нему вестники, что уже приближаются поганые татары». Но тот задержал Дмитрия Ивановича, сказав: «Это твое промедление двойным для тебя послушанием обернется. Ибо не сейчас еще, господин мой, смертный венец носить тебе, но через несколько лет, а для многих других теперь уж венцы плетутся». Князь не посмел ослушаться, откушал монастырского хлеба. Тогда Сергий «…окропил его священной водою и все христолюбивое его войско и осенил великого князя крестом Христовым — знамением на челе». Потом он сказал Дмитрию Ивановичу: «Пойди, господин, на поганых половцев, призывая Бога, и Господь Бог будет тебе помощником и заступником». И добавил тихо: «Победишь, господин, супостатов своих, как подобает тебе, государь наш».
Половцами в ту пору иногда, по старой памяти, называли ордынцев.
Дмитрий Иванович попросил у игумена двух воинов из иноческой братии — Александра Пересвета и его брата Андрея Ослябю. Сергий призвал к себе обоих и велел отправляться с Дмитрием Ивановичем, «ибо были известными в сражениях ратниками, не одно нападение встретили». Преподобный дал им «…вместо оружия тленного нетленное — крест Христов, нашитый на схимах, и повелел им вместо шлемов золоченых возлагать его на себя». Вернувшись из Троицкого монастыря в Москву, Дмитрий Иванович пошел к митрополиту Киприану и рассказал о благословении Сергия. Тот велел держать всё услышанное в тайне. Во время битвы схимник Пересвет сошелся с ордынским богатырем Челубеем, и оба пали, нанеся друг другу смертельные удары копьями…
Подробный рассказ о том, как великий князь московский получал благословение у святого Сергия, есть только в одном источнике по истории Куликовской битвы. Это, как уже говорилось, «Сказание о Мамаевом побоище». В летописях ничего подобного нет. Неизвестно, когда «Сказание» было создано. Большинство историков склоняются к тому, что от победы 1380 года до времени, когда возникло это литературное произведение, лет сто, а то и сто пятьдесят. Проще говоря, это поздний памятник. А потому и вызывает сомнения: до какой степени память о давних событиях искажена в нем? До какой степени можно искать в нем правду факта, а не художественный вымысел?

Критический взгляд

Многие усомнились в достоверности «Сказания…» Помимо уже названного Кучкина, это и Вадим Егоров, и Игорь Данилевский.
Ими выдвинуто множество аргументов. Некоторые доводы легковесны, но другие заслуживают самого пристального внимания.

Так, например, как мог Дмитрий Иванович летом 1380 года беседовать в Москве с митрополитом Киприаном, если сам же его изгнал двумя годами ранее? Обстоятельства поставления Киприана в сан вызывали сомнения в его каноничности. Вместо него митрополичью кафедру занял Пимен, притом сделал это с помощью мошенничества, а потому на Москве его как законного митрополита не приняли. Важнее другое: и Пимен, поставленный в сан Константинопольским патриархом, не успел добраться до Московской Руси к тому времени, когда начались сборы перед выходом на Мамая. Иными словами, Москва вообще не имела на тот момент никакого митрополита.
Но, возможно, разговор состоялся в 1378 году, когда Киприан ненадолго приезжал в Москву. Тогда и благословение Сергия относится не к преддверию Куликовской битвы, а к кануну другой, не столь значительной победы над ордынцами — на реке Воже. Она-то совершилась именно в 1378 году.
Мог ли Сергий дать благословение великому князю, когда тот находился в затяжном конфликте с Церковью? Изгнав Киприана, Дмитрий Иванович попытался сделать митрополитом своего ставленника, Михаила-Митяя. Московское монашество отнеслось к нему, «новоуку во иночестве», крайне отрицательно. Киприана же наше иночество, включая и Сергия, готово было принять. Господь не попустил Михаилу-Митяю занять митрополию: он умер по дороге в Константинополь, где его должны были поставить в сан. Не управлял митрополией ни дня. Досталась она Пимену… Но отношения между Сергием и великим князем на почве «митяевщины» крепко испортились.
Почему в «Житии» преподобного Сергия нет ни слова о посылке двух иноков? Про благословение там кратко упоминается, но раз иноки Пересвет и Ослябя не упомянуты, стоит ли верить остальному?
Разве позволительно инокам, тем более схимникам, браться за оружие и проливать кровь на ратном поле? Стоит ли после этого верить в двух посланцев Сергия, сражавшихся на поле Куликовом? Может, их вовсе не отправлял Сергий? Не являлись ли они митрополичьими боярами, т. е. людьми, служившими как воины или администраторы, но не имевшими касательства к иночеству?
Если посмотреть внимательно на карту, неужели не станет ясным, что Дмитрий Иванович никак не мог посетить Сергия во главе войска? Ведь Троицкий монастырь находится от Москвы в прямо противоположном направлении, чем Коломна, где был назначен сбор русских ратей! Если бы московские полки пришли к Сергию, они увеличили бы свой маршрут более чем в полтора раза. А сборы на войну требовали большой спешки…

Критика критики

Солидно ли звучат доводы лагеря «критиков»? О да, от них невозможно отмахнуться.
Но каждый из них при ближайшем рассмотрении выглядит небесспорным.
Имеет смысл пройтись «по пунктам», показывая слабые стороны каждого.
Прежде всего, в 1380 году Дмитрий Иванович помирился с Киприаном. Через несколько месяцев после победы над Мамаем великий князь, по словам летописи, «послал игумена Федора Симановского, отца своего духовного, в Киев по митрополита по Киприана, зовучи его на Москву к собе на митрополью». Хроника перемещений Киприана по Руси для 1380 года не известна. Он, как и Пимен, побывал в Константинополе, после чего оба вернулись на Русь. Киприан мог обогнать и Пимена и посетить Москву. Даже если Киприан не добрался до Москвы, он мог вступить в переписку с великим князем и московским духовенством, и следы этой переписки донесло, в измененном виде, «Сказание о Мамаевом побоище». В любом случае, быстрое примирение сразу после победы над Мамаем показывает: скорее какие-то переговоры меж ним и Дмитрием Ивановичем велись еще до нее; свидание меж ними не столь уж невозможно, а установление добрых отношений весьма вероятно.
А вот в 1378 году никакой диалог не был возможен: «митяевщина» была в разгаре.
Мог ли Сергий благословить правителя, жестоко обидевшего Церковь? Да странно было бы отказать в благословении главе христианского воинства, идущего пить смертную чашу! В роковые моменты лишь ничтожная личность принимается холить и лелеять прежние обиды. Разве уместно обряжать преподобного Сергия в одежки ничтожества?!
Сведений о посылке двух иноков с великим князем в «Житии» нет… поскольку составителя «Жития» никто не обязывал их туда включать. Точности от подобного памятника ждать не приходится. Это ведь не летопись!
Инокам драться в смертном бою неуместно. Однако это еще не повод отрицать достоверность «Сказания…» В раннем, самом достоверном летописном повествовании о событиях 1380 года среди знатных людей, павших на поле, назван Александр Пересвет. Другая летопись называет его бывшим брянским боярином. Выходит, герой поединка с Челубеем все же присутствовал в русском войске. И не молился за стеной ратников, а сам бился с ордынцами. Нигде, ни в каком месте он не именуется «митрополичьим боярином». Но послушником при Троицком монастыре он вполне мог быть.
Иными словами, Пересвет и Ослябя ко времени визита великого князя к Сергию, возможно, еще не приняли иноческих обетов, а значит, могли на время скинуть подрясники, чтобы надеть кольчуги.
Предполагают и другое. В условиях «священной войны», от которой зависела судьба Руси и русского Православия, Пересвет мог душу свою положить ради братьев своих, пойдя на явное нарушение обетов. Люди на многое способны в экстремальных условиях…
Что же касается «христолюбивого войска», окропленного Сергием, то и тут не видно никакой нелепости или нестыковки. В «Сказании…» вовсе не говорится, что великий князь привел с собой к Сергию всю московскую дружину, и тем более все полки русские. Но его и князя Владимира Андреевича сопровождала вооруженная свита. Ее-то и назвал автор «Сказания…» христолюбивым войском. Главные силы в то время не трогались из столицы, ожидая Дмитрия Ивановича.
«Сказание…» в целом — поздний источник? Да, скорее всего, именно так. Но не настолько поздний, чтобы в нем не могли отразиться воспоминания участников битвы, бережно хранимые их потомками. К тому же автор его мог использовать гораздо более ранние летописи, не дошедшие до наших дней.
Остается сделать вывод: действительно, «Сказание о Мамаевом побоище» вызывает много вопросов. В том числе и сюжет, связанный с благословением Сергия. На некоторые из них невозможно ответить со строгой определенностью: не располагают историки машиной времени, они могут лишь судить о древних временах по текстам, дошедшим до наших дней… А тексты не всегда кристально прозрачны. Ответы, прозвучавшие из стана «критиков», сами по себе — всего лишь размышление о более или менее вероятном ходе событий 1380 года. Стоящая за ними гипотеза по многим позициям выглядит слабее традиционной точки зрения.
Словом, нет оснований раз навсегда сбрасывать со счетов «Сказание о Мамаевом побоище».

Взгляд с другой стороны

Известный специалист по истории русского средневековья Николай Борисов несколько раз брался за изучение истории с благословением преподобного Сергия. В статьях и книге, посвященной основателю Троице-Сергиевой Лавры, историк показал, сколь глубоко он знает доводы и контрдоводы обоих «лагерей». Окончательный «приговор» ученого звучит так: «Все действия, связанные с историей о благословении Сергия, очень четко укладываются в исторический контекст. Поэтому я убежден, что эта история — не выдумка троицких монахов XVI века, а то, что действительно происходило летом 1380 года».
Современный историк Ольга Плотникова замечает: в одном из летописных рассказов о битве на поле Куликовом «Дмитрий Иванович… показан как защитник православной веры, — а также как великий князь всей земли Русской. Мамай же показан не только как захватчик, но и как гонитель христианства, желающий уничтожить Русь как таковую… и в этом же тексте мы читаем благословение Сергия Радонежского, полученное Дмитрием Ивановичем за два дня до битвы. Тем самым подчеркивается богоугодность битвы, единство русского князя и православной Церкви…»
Таким образом, не только факт важен — было ли благословение, не было ли — но и более широкий культурный контекст вокруг всей этой ситуации. «В истории благословение Сергия стало символом единения народа, власти и Церкви перед лицом внешнего врага», — пишет Ольга Плотникова. Что это значит? А прежде всего то, что Церковь в целом поддержала Дмитрия Ивановича, идущего против ордынцев. И на протяжении многих поколений память об этом хранили как духовное сокровище.
Древнейший и самый достоверный летописный рассказ о битве на поле Куликовом содержит яркий зачин: «Мамай нечестивый люто гневавшийся на великого князя Дмитрия… собрался с силою многою, хотя пленити землю Русскую. Услышав об этом, князь великий Дмитрий Иванович, собрав множество воинов, пошел против них, хотя оборонить свою отчину и за святые церкви и за православную веру христианскую и за всю Русскую землю». Победив ордынцев и встав «на костях», Дмитрий Иванович, по слову той же летописи, «благодарил Бога и хвалил дружину свою, которая крепко билась с иноплеменниками… и дерзала по Боге за веру христианскую…» Видна очевидная христианская подоплека действий правителя. Он действует как защитник земли, веры и Церкви.
То же самое нетрудно разглядеть и в древней эпической поэме «Задонщина». Собираясь в поход, Дмитрий Иванович предстает защитником веры, и святые блаженные князья Борис и Глеб, его родня, споспешествуют его намерению. Вот так рассказывает об этом «Задонщина»: «Князь великий… вступив во златое свое стремя, и взяв свой меч в правую руку, помолился Богу и Пречистой Его матери. Солнце ему ясно на востоке сияет…, а Борис и Глеб молитву воздают за сродники своя…» Оглядывая дружину, правитель выражает уверенность: русские ратники готовы «головы свои положить за землю за Русскую и за веру христианскую».
Одна из летописей сообщает, что благословение было князем получено, хотя и другим путем. За несколько суток до битвы в донской стан Дмитрия Ивановича прибыли посланцы от Сергия, доставившие «благословенную грамоту». Там, среди прочего, говорилось: «Поможет тебе Бог и Святая Троица!»
Таким образом, прав Николай Борисов: контекст истории с благословением таков, что князь чувствовал себя верным слугой Бога, видел поддержку Церкви и намеревался сыграть роль ее защитника. Благословение со стороны Сергия в подобных обстоятельствах выглядит уместным и естественным шагом.

***
Остается подвести итоги. Скорее всего, благословение в 1380 году было Дмитрием Ивановичем от Сергия так или иначе получено. Подробно об этом повествует одно лишь «Сказание о Мамаевом побоище», но более краткие рассказы есть в «Житии» Сергия и в одной из летописей. А это в сумме дает солидную опору для подобного вывода. Скорее всего, бывший боярин Александр Пересвет, послушником ли, схимником ли, действительно бился с Челубеем и пал с оружием в руках.
А значит, по сию пору история Куликовской битвы нерасторжимо связана с историей Троице-Сергиевой обители.

Будьте в курсе предстоящих событий и новостей!

Присоединяйтесь к группе - Добринский храм

ПОМОГИТЕ ХРАМУ! Пожертвовать деньги на храм или сайт.

ЗАКАЗАТЬ ТРЕБЫ И ПОМИНОВЕНИЯ В ХРАМЕ !!!