У каждого из нас есть мама. Или была…
Мама, тебя с нами нет. Как больно и одиноко. Летит время, но с каждым годом меня все больше терзает раскаяние, что не успела я тогда «повзрослеть», встать на ноги и сделаться твоей опорой. Нет я не была малолеткой. Мне было уже за 20. У меня самой рос сын, но «вызреть» как следует, дорасти до понимания матери я не успела. Хотя «взросление» и именно у нас в семье должно было быть ранним.
Ты рано схоронила мужа. Тридцатишестилетняя вдова с тремя детьми. Самому младшему ребенку на момент трагической гибели папы было два с небольшим месяца. Но нужно было продолжать жить. В условиях выживания мы редко говорили друг другу ласковые слова, не до них было. Все чувства прятали в душе, не давая прорваться наружу, даже стесняясь это сделать.
Я не всегда понимала тебя, не сочувствовала твоему нездоровью. Сильная и крепкая, я не могла предположить, что кто-то рядом с тобой недомогает, не представляла ощущения больного человека.
Сейчас, перешагнув рубеж зрелости, я больше стала разбираться в законах жизни. Вспоминая, оправдываю все твои слабости. Иногда в себе замечаю твои черты, твои слова, твои выражения, твои жесты. Когда-то я укоряла тебя, что не умеешь жить, что слишком проста, добра, открыта. Ты не могла постоять за себя. Число обидчиков росло. А ты как-то прощала всех, не проводила разборки, не мстила. Я не понимала еще тогда, что ты была мудрее клеветников, сплетников, мудрее и выше. Я укоряла тебя, а сама становлюсь такой же. Жаль недругов-то своих. Они и не враги вовсе, а так «слабочки», при первой же неудаче раскиснут и расплачутся. Чего-то недопоняли в жизни. Не открылась им истина.
Целыми днями ты, мама, трудилась: возилась с гусятами, цыплятами. Да и я в тебя – птичницей стала. Ты работала, мама, сколько позволяло тебе здоровье. Ради нас, детей, держала корову, управляясь с ней одна бессменно, заготавливая наравне с мужиками сено. Хлопотала с ягнятами, телятами. Даже сладкий кусок ты себе не могла позволить съесть. Ребятам…
А когда прихватывала спина, ты отлеживалась дня два-три и все. Терпела боль и никогда не обращалась к медикам. А мы без всякого участия наблюдали эту картину. Ты не жаловалась, значит ничего страшного. И никто не спешил помочь. Это, когда только у меня самой заболела спина через многие-многие годы, я поняла, что это за боль. И сколько и как ее нужно лечить.
А еще ты была огородницей. Урожай у нас всегда получался отменный. Видно, талант, мама, у тебя к земле был. И рука у тебя легкая… Ты занималась рукоделием: вязала, вышивала. Все твое образование – это десятилетка, при твоих-то способностях. Это теперь я знаю, мама, что талант без поддержки не прорастает. А у тебя ее не было. Я пойму гораздо позже, что нет большего поражения таланту, чем торжество посредственности.
В жизни ты осталась невостребованным талантом. Имея острый ум, не добилась ни должности обеспеченной, ни жилья хорошего, ни достатка. Работала дояркой, свекловичницей. А здоровье не позволяло тебе это делать.
Я не успела «подсладить» твою горькую жизнь. Гложет и гложет совесть, точит раскаяние, съедает тоска. Твой взгляд на могильной фотографии спокоен, я а я вижу в нем упрек. Я поняла одно: в жизни, несмотря ни на что, ты оставалась праведницей и жила по Заповедям Божьим. А я строптивая, необузданная грешница. Раннее сиротство – вот мое наследство. Наверное, мне это нужно во спасение. Я не знала тогда Бога, я не возносила молитвы к нему. Если бы вернуть те годы. Я встала бы на колени перед иконой и попросила:
Помоги, Господь, моей маме.
Сохрани ее и спаси.
Утоли все ее печали,
Все тревоги прочь унеси
Отведи от нее все недуги,
Все болезни ее исцели.
Поцелую мамины руки
И Тебе поклонюсь до земли…
Будь к ней милостив, Боже Святый,
Укрепи ее силы и дух.
Бог-Спаситель за нас распятый,
Не отринь. Приклони Свой слух
Ты к молитве моей тревожной
Ради Мати Пречистой Твоей.
Все, Господь, для Тебя возможно,
Ты же слышишь молитвы детей.
Не оставь, Господь, мою маму.
Исцели ее, благослови,
Мою милую, добрую самую.
Благодать ей свою яви.
Но поздно…Слишком поздно. Нет мне оправданья. Мне осталось сейчас только одно: молиться об упокоении мамы и папы. Папу, правда, я не помню, смутный образ для четырехлетнего ребенка. Но день смерти я помню. И еще помню и как будто вижу до сих пор лежащего его во гробе. И похороны помню. Но понимать я тогда ничего не понимала. И как мама умирала - помню. А я ни священника не привезла, ни свечку в руки не поставила горящую. А время позволяло. Непросвещенная я была, невоцерковленная…
Мама, ты пережила папу на 23 года. Тебе пришлось уйти из жизни, чтобы привести свою дочь единственную к вере, так как именно в скорби я поняла, что нужно идти в храм. Вот такая жертва. Вот такую цену заплатила ты за мое прозрение. Прости. Прости. Прости. Ведь только ты знала, как я мучительно искала ответ на вопрос: «Как жить?»
Теперь я знаю ответ на свой вопрос. Я видела обеспеченных людей, но без блеска счастья в глазах. Не завидую и тем, кто добился высокой должности, причем любой ценой… У них в окружении много неприятелей, недоброжелателей, завистников., подхалимов. Им льстят, а за глаза ругают и ненавидят. Знаю, что от смерти одинаково не застрахован никто: ни богатый, ни бедный. Нужно любой ценой сохранить в себе человека, сохранить честь и достоинство в нашем современном мире. Это под силу лишь стойким духом. Хотя - что тут скрывать - порой хочется, вернее, так и подмывает на зло ответить злом. Но душа подсказывает: «Потерпи».
И еще я поняла: истинное счастье не в том, чтобы брать, а чтобы отдавать: любовь, тепло, ласку, доброту. Если победил свои страсти, то от торжества совести испытываешь ни с чем не сравнимое чувство просветления, радости, удовлетворения собой. Ради этого стоит жить. Я хочу всем-всем людям сказать, чтобы они всегда говорили родителям ласковые слова. Слова любви нужны им, как воздух. Слова эти - лучшая поддержка в трудные минуты жизни. Чтите матерей, чтите отцов, учите этому детей и внуков! Поминайте усопших родителей, молитесь за них! Тогда и ваши дети научатся делать то же самое.
Помяни, Господи, души усопших рабов Твоих, родителей моих: Михаила и Надежду. И прости им вся согрешения вольные и невольные.
Татьяна Шебарова
